Группа, как сказано в предисловии к одной из песен, названием обязанная не испанской цыганке из Проспера Мериме, а английскому «человеку-машине». Божественные и неповторимые создания 90-х – категорически быстро взлетевшие и так же быстро павшие на землю. Место в пантеоне этим великим продолжателям романтических традиций отечественной не музыки, но литературы уж точно обеспечено. Не знаю, обращалось ли на это внимание, но непостижимая близость текстов песен к образцам нашей ориенталистской (да и вообще приключенческой) поэзии не может не поразить замертво.
Наиболее близка связь Кар-Мэн с отважным конквистадором Серебряного века Николаем Гумилевым. Да и остальным Филеасам Фоггам российской литературы этот диско-тандем тоже как брат родной. Доказать это не составит никакого труда. Удивительно даже не это, а то, насколько живыми, не потерявшими обаяния и силы смотрятся по сей день эти песни. 1991 – год, который изменил мир. Именно тогда была выпущена феноменальная пластинка «Вокруг света». От Сан-Франциско до Багдада, из Дели в Париж, а оттуда в Стамбул – четко выдержанная концепция, музыкальная «Афиша-Мир» под редакцией Лемоха, путеводитель для миллионов не слишком выездных россиян, экзотик-поп-ажитация с приятной дрожью под ложечкой.
Нечто похожее про ребят пытался уловить Аркадий Дагомощенко:
«Предвосхищая себя в деревьях или забвении
Сквозь листву сквозную, летящую
в темя воды обильное,
Темень зеркальная трижды себя отразившей мысли
Рассыплется ожерельем, сорванным возгласом».
И уж совсем точно про них написал когда-то Федор Сологуб:
"Знаю, что скоро открою
Близкие духу края,
Миродержавной игрою
Буду утешен и я".
----1-----
Грузный, как бочки вин токайских,
Мудрость свою прикрой плащом,
Ты будешь пугалом дев китайских,
Бедра обвив зеленым плющом.
Будь капитаном. Просим! Просим!
Вместо весла вручаем жердь…
Только в Китае мы якорь бросим,
Хоть на пути и встретим смерть!
(Николай Гумилев)
----2----
Опять седобородый дым.
(Не бреет поезд бороду!)
Летим к волне другой воды,
летим к другому городу.
Хорош, да не близко
город Сан-Франциско.
(Владимир Маяковский)
----3----
На таинственном озере Чад
Посреди вековых баобабов
Вырезные фелуки стремят
На заре величавых арабов.
(Николай Гумилев)
----4----
Парижа я люблю осенний, строгий плен,
И пятна ржавые сбежавшей позолоты,
И небо серое, и веток переплеты —
Чернильно-синие, как нити темных вен.
(Максимилиан Волошин)
----5----
Сперва я, как мудрец, беседовал с веками,
Потом свой дух вернул к первичной простоте,
Потом, молчальником, я приобщился в Браме,
И утонул в бессмертной красоте.
Четыре радуги над бурною вселенной,
Четыре степени возвышенных надежд,
Чтоб воссоздать кристалл из влаги переменной,
Чтоб видеть мир, не подымая вежд.
(Константин Бальмонт)
----6----
Ко мне приходят бедуины,
Бойцы, какими горд Багдад,
Ужасные приходят джины…
И месс мой пьет, и меч мой рад.
Ну, хорошо, я рассердился.
Хотя в Багдаде говорят,
Я гневен, что не возвратился
До этих пор мой друг, Синдбад.
(Николай Гумилев)
----7----
В песне, написанной Лемохом для Гулькиной, это слышно не меньше.
Все мы знавали злое горе,
Бросили все заветный рай,
Все мы, товарищи, верим в море,
Можем отплыть в далекий Китай.
(Николай Гумилев)
Отлично сделал.
ОтветитьУдалить